В этом году мне очень трудно писать о Малеевке. Это все равно, что пытаться описать любимого человека, когда не чувствуешь земли под ногами, не хватает дыхания, и мир вокруг замер, и все прежнее кажется таким неважным и далеким…
Это были упоительнейшие десять дней – от моего первого дня приезда из дальневосточной зимы (снег, ветер, мороз!) в промозглый, гниловатый Питер – великолепный, сверкающий и одновременно сырой и сизый, безмерно огромный и узкий, призрачный, замкнутый в дворы-колодцы, пьянящий и отравляющий, с привкусом болезни и неясной тревоги… «Ваш куар-код, пожалуйста…» «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!» «Следующая станция – Площадь революции…»
В прошлом году (Как же много изменилось за один год!) в потоке бесконечной влюбленности в Малеевку меня удерживала на плаву роль журналиста: приходилось быть и внутри и вне события, участником и корреспондентом, зрителем и пропагандистом. Собирать отзывы, справки, номера телефонов, записывать короткие интервью, продумывать структуру будущего новостного материала и фотографировать, фотографировать, фотографировать…
В этом году я просто пила Малеевку по глоткам – вдумчиво, смакуя, катая на языке долгожданную, живительную влагу. Я не пыталась вобрать в себя все подряд, наслаждалась тем, что происходило здесь и сейчас. Я почти ничего не фотографировала – спохватилась в последние два дня, когда казавшийся таким далеким отъезд внезапно замаячил на пороге.
Малеевка… Встречи с друзьями, которых не видела целый год, обретение новых, почти семейная суета – заселение, телемосты, чаепития и разговоры, разговоры, разговоры… Шумные многоголосые, тихие кулуарные, жаркие обеденные – наговорится, наслушаться с запасом, надышаться родными и близкими по духу людьми на год, два, три вперед, когда еще встретимся в живую? Да и встретимся ли?..
Знаю, смешно звучит, но я не выношу цифрового общения. Мелкая вербализация, путаница смыслов и часовых поясов – да, часто это лучше, чем совсем ничего, но… Голоса, интонации, тепло рук, наши смешные, слегка опухшие от недосыпа лица, пропахшие сигартным дымом и влажным банным паром волосы, мимика, жесты, все богатство общения… Я сижу перед монитором и чувствую страшную, страшную немоту.
А мерцание искусственных поленьев в камине (помните, мы так и не поняли, как заставить его греть?) А рассыпанные небрежно и щедро дагестанские угощения (Саша! Тоня!)? А запах свежесваренного кофе с молоком (Аленка!)? А теплый пар над горячей кружкой? А жутковатые тяжелые скаты снега по ночам?
А сам снег?! То пушистый, сказочный и белоснежный (айда — прыгать в сугроб!), то веселый, злой, липкий (так, берем две лопаты и едем откапывать…), то тяжелый и одутловатый по утрам (а с вашего корпуса никто больше не пошел завтракать?), то осунувшийся, твердый, слегка посеревший на сыром ветру (так, кто не хочет опоздать на электричку, идем пешком!)…
А последний вечер? Самый шумный и праздничный, самый тихий и вдумчивый, напоенный лирикой (Ирина!) и негромкими разговорами за полночь…
Малеевка – это не только разобрать чужой или свой текст по полочкам, не только потренировать мозги на мастер-классах и литературных играх, не только пообщаться с мэтрами (Мария Семенова! Леонид Каганов! Андрей Столяров! Дмитрий Вересов!) Это такой мир, в котором на пять-семь дней все становится правильно. Мир, где мы живые, смешные, нелепые – слышим и видим друг друга – не впопыхах, не мимоходом, не официально – а так как, наверное, вообще должны слышать и видеть друг друга люди.
Я очень по вам скучаю) И очень сильно вас всех люблю)
Оставить комментарий